Це багато в чому жорсткий та безкомпромісний текст, з деякими думками та оцінками іноді тяжко погодитись, інші навпаки – беззаперечно підтримуєш.  Це, власне, жива і справжня історія нашого Майдану - багатогранного і різноманітного. Це історія нашої боротьби і наших Героїв!

* * * * *

Революция.

Начинается… Но не совсем. С самого начала было понятно, что Майдан не сам собрался. Больше года так называемая «оппозиция» пыталась раскачать ситуацию, власть ей в этом активно помогала, закрывая активистов и разгоняя митинги. Собственно, кто платит, тот и заказывает музыку. Майдан был мирным, безобидным рычагом давления на власть. Вся массовка стояла и ждала вступления в ЕС, а «оппозиция» выторговывала себе места и должности. Первое декабря стало неожиданностью. Основная масса людей собралась, чтоб показать свое недовольство действиями силовиков, но только показать — активно действовать никто не собирался. Но что-то пошло не так. Политическая тусовка упустила тот факт, что в стране уже выросло новое поколение, которым не так легко управлять, которое хочет изменений и готово за них отдать свою жизнь. Захват КМДА, Дома Профсоюзов, попытка штурма Администрации Президента показали — молодежь готова к борьбе. «Оппозиция» бросила весь ресурс на подавления восстания. Партийные деятели назвали всех провокаторами и пытались их выловить, чтоб сдать милиции. Стало понятно, что в сложных ситуациях власть и «оппозиция» действуют сообща. Это видно даже в ночь разгона студентов, когда Руслана свалила в аккурат перед разгоном, а Яценюк с «Беркутами» вывозили аппаратуру. «Оппозиция» сделала свою работу, нейтральные люди, поддержавшие повстанцев, были оттянуты. С ВВ сражалось от силы 50 человек. Власть пустила «Беркут». За несколько минут всех разогнали. Действовали жестко, демонстрируя силу, в надежде всех запугать, но это только озлобило нас, мы увидели истинное лицо врага.

 Уже второго декабря революционерам было не совсем безопасно находиться на Майдане. «Оппозиция» устроила охоту на активную молодежь, распространяла листовки с призывом отлавливать провокаторов, большинство активистов Майдана поддержали такую инициативу. Потому мы передвигались только группами, чтоб оказывать сопротивление.

 Вписались в КМДА. Там располагалась «Свобода», «С14» и «Нарния». Сходили в Дом Профсоюзов к «Правому Сектору» (ПС). Одним из главных на тот момент был парень из нашего города. Пообщались. Все вроде и не плохо, но мало свободы в действиях. Решили сделать свою группу, но вспомнили о «Нарнии». «Нарния» состояла из небольшого количества активистов без особых идей и стремлений, но отличало их безудержное желание сражаться. Решили влиться в эту группу и, по возможности, направлять их революционную энергию в нужное русло. В то время еще не было особого разделения между «Нарнией», ПС и остальными, — все действовали сообща.

 Начали работу над ошибками. Первое декабря показало, что нас мало для самостоятельного штурма. Нужно либо в десятки раз увеличить свои ряды, либо сделать так, чтоб обычные активисты Майдана нас поддерживали, ну хотя бы находились рядом и не мешали. Для этого по максимуму агитировались сторонники из своих городов, а также уже по месту пытались найти более-менее радикальных людей. Важным моментом было сбить группы и настроить взаимодействие между ними. Чтоб не получилось как с захватом Почтамта, когда туда вошла мелкая группа, именем революции присвоила себе помещение, но уборщица с криком «только не в мою смену» выгнала всех на улицу.

 С питанием вопросов не возникало. «Оппозиция» много денег вложила в то, чтоб их сторонникам было что есть. Параллельно неравнодушные граждане сносили съестное в КМДА. Мы же, прикидываясь обычными сторонниками ЕС, снабжали наши группы этими припасами.

 Об оружии тогда только мечтали. Самодельные бронежилеты, каски, строительные очки, газовые баллоны, футбольные щитки, биты, арматура, молотки и ножи — вот весь имеющийся на тот момент арсенал. Тяжелой артиллерией считались фейерверки и «коктейли Молотова». Все это пряталось и напоказ не выставлялось. В то время против нас была власть, «оппозиция» и большинство активистов Майдана.

 Очень разочаровало движение нашего города. Все состоящие в каких-то организациях, будь-то «Патриот», «Третья Позиция» или другие, активно участвовали в революции, может не постоянно находились на Майдане, но приезжали и делали хорошие дела. А околофутбол остался дома. Здоровенные фирмы, с огромными ребятами, вдруг вспомнили, что у них работа, семья, да и «Беркут» стреляет, а они только драться умеют. Были такие и в наших рядах, но хорошо, что не так много как у других. Благо, что не во всех городах околофутбол такой.

 Начали изучать местность. Раньше меня мало интересовало, где АП, Верховная Рада и остальное, но сейчас это стало очень важным. Проблемы создавали люди с «Удара», «Свободы», «Батькивщины», которые настроили дежурства по поимке провокаторов, а самые упоротые выстраивались цепью перед внутренними войсками, чтоб в тех случайно камень не прилетел. Меня это удивляло и злило. Это же революция, нужно свергать власть, штурмовать здания. Но эти «революционеры» охраняли правительственный квартал и цепных псов режима. Людей на Майдан привело не веление сердца или идеологические постулаты — телевизор диктовал манеру поведения.

 Мы прочесывали окрестности, составляли планы опорных пунктов и оружейных магазинов, но это оказалось напрасным, — все оружие и боеприпасы с близлежащих районов вывезли.

 Работу с массами проводить тяжело. Люди не особо хотели вникать в идеологию. Бормотали заученное: «ЕС, демократия, свобода слова, Юле волю», хотя вряд ли понимали значение этих слов. Им внушили, во что верить, и большинство даже не удосужилось разобраться в вопросах: «Что такое демократия? Почему именно Юле волю?» Да и всю глубину проблемы осознавать никто не собирался. Ограничились тем, что убрали Януковича, видя в этом абсолютное благо.

Власть, в свою очередь, тоже не спала. В Киев свозились «титушки», в основном с городов Донбасса, спортики и всякого рода ветеранские структуры ментов. Не так просто уже было попасть на Майдан — на въездах всех проверяли, весь город был наполнен «тихарями». По местам наших прописок начали приезжать, запугивать родных. Пошли первые похищения активистов. Президент объявил о принятии новых законов. Там запрещалось практически все — митинги, собрания, давалось добро на прослушку и т. д. Рада предательски, без подсчета голосов, все это приняла. Назревала буря. Даже обычные люди уже не могли это терпеть.

 Вторая попытка свержения памятника Ленину. Для нашей группы целью не был именно Ленин. Я очень плохо отношусь к таким мероприятиям, но нам нужно было спровоцировать «Беркут» на нашей территории. Собрались, набросили трос, потянули… а «Беркута» все нет. Видно после первой попытки защитить памятник им больше не хотелось. Памятник пал — это своего рода историческое событие, но возложенной на него миссии он не выполнил.

 Первая попытка зачистки Майдана и штурма КМДА. Силовики воспользовались малым количеством активистов и пошли на штурм. Пока просто прикрываясь щитами. Им удалось дойти до Хрещатика. Несколько автобусов с мусорами подъехали прямо под вход, пытаются вломиться внутрь. Их встречают огнетушители и брандспойты. Около 2-ух часов возни и псы, пождав хвосты, отступают. Люди стягиваются и на Майдане уже несколько тысяч, «Беркуты» под этим напором отступают. Маленькая, но победа для нас.

 Почти нет свободного времени. Делаем бронежилеты, щитки, подбираем правильные очки. В это время Майдан поет каждый час гимн и слушает клоунов со сцены, нас туда даже близко не подпускают. Активная часть людей строит баррикады. Майдан превращается в некую крепость.

 Так проходит больше месяца. Почти опускаются руки, много работы сделано, но результат нулевой. Хотя все чаще от простых людей слышно, что пора что-то делать, хватить стоять. Для меня очень непонятна позиция рядовых активистов, смена власти — хорошо, но нужно обязательно выбрать кого-то из представленного списка. А почему бы нам самим этот список не составить? Допустим, что на Майдане собрались самые активные люди в государстве, готовые нести лишение ради общих целей. Почему тогда не составить списки будущего правительства именно из этих людей? Да и вообще пора поговорить о самом устройстве государства. Может стоить сменить экономическую модель? Но нет. Люди считают себя патриотами, нас — фашистами, и кандидатов кроме Яценюка и Турчинова для них нет. Политтехнологи поработали на славу.

 Намечается большое Вече, как протест против диктаторских законов. С самого утра на Майдане становится все больше и больше народа. Правда выглядят они странно — митингуя против диктатуры, многие из них натянули на головы кастрюли, маски зайчиков и т. д. Это раздражает, очередная попытка перевести революцию в мирный протест. Слушаем, что происходит на Вече. «Оппозиция» опять льет сладкие речи: «Европа, демократия, бла-бла-бла…», но люди уже реагируют на это не так. Слышны призывы разобраться — кто же у них главный. Но главного нет, а масса любит силу. «Автомайдан» призывает пикетировать Верховную Раду, у нас с ними были на этот счет договоренности. «Оппозиционеры» орут, что это провокация, но уже поздно. Часть людей подхватывает этот призыв. Возвращаемся в КМДА, нужно готовиться к штурму.

 Быстро натягиваем броники, очки, щитки, все то, что готовили на протяжении месяца. Рюкзаки, в них фейерверки и «коктейли Молотова», но особые, тогда еще нельзя было их светить. Потому бралась бутылка, в нее в нужной пропорции все заливалось и закупоривалось. К бутылке приделывались охотничьи спички. Получался прекрасный «Молотов» — бензином не воняет, можно скрыто носить, ничего не разливается и горит прекрасно. Строимся перед КМДА, нас немного — человек так 70. «Правый сектор» уже выдвинулся. Начинаем движение. Вид у всех опасный. Видно, что мы не собираемся петь гимны и танцевать. Сторонники мирных протестов пытаются помешать, путаются под ногами и кричат «провокаторы», но нас уже не остановить. Расталкиваем их, особо буйные получают в голову. Решено в любом случае идти на штурм. Мы уже знаем, что Грушевского блокируют «Беркут» и ВВ, их много — нас мало, но теперь все равно, прорываться любой ценой — лечь там, но показать, что мы не боимся, отомстить этому ненавистному режиму за годы преследований, избиений в отделах, за соратников, которые сейчас сидят по тюрьмам.

 Ближе к кордону милиции тяжело просунуться сквозь толпу. Мы как крейсер расталкиваем все это. Перед глазами нет преград, в реальности то их много: партийцы кричащие, что «не на часі»; мусорские «тихари» зазывающие, что нужно отступить, что мы не победим, а завтра некто привезет нам оружие; охрана политиков, защищающая своих убогих хозяев; «Самооборона», вечно смотрящая за порядком. Но мы этого больше не видим. Есть Рада и шеренги цепных псов, которые отделяют ее от нас.

 Первая стычка. «Правый сектор» на левом фланге пытается прорвать кордон мусоров. Мы по центру. Прекрасные моменты битвы.

Срываем у ВВ-шников каски, но продавить не получается. Тебя сбоку оттягивают «оппозиционеры», но ты все равно рвешься вперед, пытаешься нанести максимум увечий мусору напротив тебя. Чуть отходим. Нарисовуется Кличко, машет руками, призывает всех идти на Майдан. Кто-то достает огнетушитель, и это чучело, теперь все белое, орет и сваливает. Оттесняем кордон за автобус. Ищем ключи, пытаемся завести. Ключей нет, снимаем ручник и пытаемся автобусом продавить милицию. Их защищают «ударовцы», но катим его и на них. Кто не с нами — тот против нас. Масса видит силу, призывы политиканов уже не действуют, мы правим баллом.

 Это называется перехватить инициативу. «Оппозицией» потрачены огромные деньги на мероприятие, но небольшая группа людей, при определенных обстоятельствах и задатках, может повернуть протест в нужное ей русло.

В нас летят гранаты. Не очень приятно — газ не дает нормально дышать. Отходим. Понимаем, что по живой силе не вытягиваем. Летят первые коктейли. Пытаемся поджечь автобус под стадионом. Несколько бедолаг еще с утра припарковали там машину, невольно помогли Революции. В это время приперся Яценюк. Кричит, чтоб все шли на Майдан, но уже даже обычные люди посылают его.

 Ночь, но светло как днем. Горящий автобус. Повстанцы, прикрываясь щитами, подходят к кордону ментов. Разрывы гранат, облако газа. Ритмичный стук в бочки. «Беркут» стреляет, пока резиновыми пулями, но если это прилетает в глаз, то последствия печальные. Разрыв гранаты под ногами, кто-то орет, кровь, медики оттаскивают раненых. Не успеваю уйти от газа. Тошнит. Отхожу в сторону, промываю водой с лимоном лицо. Поднимаюсь на гору. Перед глазами картина боя. Пылающий центр Киева. Мы с парнями штурмуем Раду, люди теперь с нами. То, ради чего жили все эти годы, перед тобой — дух свободы, вкус боя. Это те моменты, ради которых стоить жить. И все это сделали мы.

Время летит незаметно. Ты не хочешь ни пить, ни есть. Ты сражаешься. Одна группа меняется другой. Нужно давить на врага, не давать им расслабляться. Постоянная ротация бойцов скрывает наше реальное количество, враг не должен понимать, что нас не так уж и много. Обычные люди тоже подключаются к войне. Дед бросает коктейль в ментов, парни лет 16-ти крадутся к колонне и оттуда пытаются попасть булыжником в каску, медики таскают раненых, кто-то просто барабанит в бочку. Фронт расширяется, уже горят центральные автобусы. Мы в основном на левом фланге, ближе к стадиону. Прямо тут разливаются коктейли, прятаться больше не надо. Пытаемся «Молотовым» поджечь строй, чтоб сделать прорыв. Не получается. Но иногда удачно брошенная бутылка поджигает нескольких «Беркутов». В их рядах паника и можно выбрать более удобную позицию для броска. Но не все так просто. С той стороны также летят «Молотовы», кирпичи, гранаты. Особо досаждают дробовики, с них легче всего поразить нужную им мишень.

 Неожиданно «Беркут» делает контратаку. Их группа врывается в наш строй, пытается оттеснить и выдернуть людей. Не тут-то было. Принимаем бой, разбиваем их порядок, и они уже пытаются бежать. Бросают друзей и врассыпную несутся к своим позициям. Нескольких довольно сильно прибиваем, а один оказывается в плену. Тут снова появляются «тихари» от «оппозиции». Намереваются его у нас забрать, говорят, что отведут на Майдан. Они так и делали потом, вроде вели на Майдан, а сами переодевали их и возвращали «Беркутам». Этому так не повезло, пока его вытаскивали, ему нормально прилетело. Тащат в скорую. Но один человек врывается туда и наносит несколько плотных ударов в нос. Дверь закрывается. Через стекло видно плачущие лицо твари, весь в соплях и слезах, а минуту назад так гордо махал палкой.

 Мы понимаем, что главный враг вовсе не «Беркут» и ВВ. Но это люди сделавшие свой выбор, большинство из них открыто ненавидит нас, Украину и все, что с ней связано. Жалости к ним нет.

 Больше нет дурацких кастрюль и белочек с зайчиками на головах. Все в касках — кто в строительных, кто в армейских. У некоторых шлемы от мотоциклов. Настоящий народный бунт. Смешно слушать русские новости, где говорят о вооруженных натовских наемниках. Хотя может это они о «Беркуте». Там точно все экипированы и вооружены. А у нас народное творчество. Дорожные знаки вместо бронежилетов — резину держат отлично. Петарды вместо гранат. Фейерверки вместо дробовиков.

 Бой идет непрерывно. Они подстроились под нашу тактику. Держатся на приличном расстоянии. Подключили водометы. Пытаемся использовать арку стадиона им. Лобановского. Там есть дерево, по которому можно пробраться наверх, а оттуда открывается удобная позиция для метания коктейлей. Собирается несколько человек, снаряжаем их всем необходимым. Отвлекаем «Беркут» псевдоштурмом. И тут сюрприз — с арки летят «Молотовы». Много, прицельно, расстояние уже не играет роли. Мусора горят. Мы поджимаем.

 Но на войне главное маневры. Радуясь успеху, пропускаем их вылазку на арку. Наши парни там тоже не видят, что за несколько метров крадутся менты. Завязывается драка. Кто пытается слезть по дереву, кто падает и разбивается. Несколько парней попадают в плен. После пары часов пыток и издевательств их отпускают… Голыми, по морозу.

 Менты слишком далеко, тяжело чем-то в них попасть. И тут кому-то в голову приходит идея соорудить катапульту. 21-ый век… но для нас это оружие чертовски эффективно — сможем достать противника на большем расстоянии. У «Беркутов» паника — защиты от этого оружия у них нет. Хотя, как оказалось позже, есть…

 Попытка штурма с их стороны. Они улавливают момент, когда меньше всего организованных людей и идут на прорыв. «Беркутам» удается прорвать первую баррикаду и дойти до Европейской площади. Тут впервые начинают использовать боевое оружие, несколько активистов Майдана гибнет от огнестрельных ранений. Не мы начали стрелять — они задали тон противостоянию. По тревоге поднимают ПС и «Нарнию». Контратака. Горящие покрышки как укрытие от пуль. Мусора возвращаются на свои позиции. У некоторых ранения от ножей и травматических пистолетов. На позициях «Беркутов» появляется БТР.

 Противостояние набирает обороты и становится все жестче. Менты похищают наших ребят с больниц, пытают их, некоторых зверски убивают. Однажды парень с нашей группы был ранен в глаз. Отвезли его в больницу, но ночью нам сообщили, что он будет похищен. Собираемся, всего пару человек, берем взаймы у кого-то травмат и мчимся в больницу. Пробираемся сквозь пост, находим палату, парень только после наркоза, но все равно забираем его и уводим. Не успеваем отъехать, как в больницу влетают «Беркуты». Но мы уже уходим дворами. Быть в КМДА ему нельзя, решаем отправить домой. Просим «Автомайдан» подвезти до вокзала. На сам вокзал не везут — идем пешком. Пытаемся не выделяться, рука в кармане сжимает пистолет. Отправляю его. На меня смотрят менты, но не осмеливаются подойти. Сажусь в машину, пистолет на предохранитель. Парень этот, кстати, мариупольский, через пару дней вернулся, сказал, что не может лечиться, когда такое происходит. Стало понятно, что шутки кончились, схватка идет на смерть. Оружия у нас не было, но умирать без боя никто не собирался. Вместо бит появляются металлические пруты, ледоколы, топоры. Пытаемся найти травматические или хотя бы газовые пистолеты. Благо есть такая штука, как Зораки. Это травматический пистолет, с режимом автоматической стрельбы, который состоял на вооружении у турецкой полиции. В Украину он попадал уже как газовый, но путем несложных манипуляций мог уже спокойно стрелять резиной, а если очень постараться, то и боевыми патронами. Подвалы КМДА превращаются в оружейный завод. Мы стаскиваем туда все, что может стрелять. В травматические патроны вместо резины вставляются металлические подшипники, досыпается порох. Это не очень эффективно и даже очень небезопасно, но на ближних расстояниях есть шанс поразить врага. По окрестным селам ищем охотничьи ружья, немного удается собрать, но все же лучше, чем ничего. Заменой ружей служат две металлические трубки с ручками. В одной из них есть гвоздик, который исполняет роль бойка. При резком сведении трубок получается выстрел. Не очень точно и практично, но если зарядить картечь, то довольно эффективно. Берем на вооружение практику «Беркута» и к петардам приматываем подшипники, если есть достаточно пороха, то получается вполне пригодная граната, о безопасности я лучше промолчу. Более современных образцов оружия у нас нет. Афганцы говорят, что у них есть «калаши» и все, что надо, но нам это не дают и сами не применяют.

 И вот когда противостояние выходит на свой пик, снова появляется «оппозиция». Священники лезут между нами и «Беркутами». Бой останавливается, «оппозиция» идет на переговоры. Для меня это шок. Какие переговоры? С кем? И кто туда собрался идти? Люди, не участвовавшие ни в одном бою? Сцикуны, призывавшие всех идти на Майдан петь гимны? Но масса долго не может жить в напряжении, она ищет мирных путей и ведется на этот развод. Бои стихают.

 О чем там договорились — не понятно. Яценюк — премьер, Кличко — спикер, — нас это мало волнует. Для нас Яценюк, Кличко, Порошенко — такие же враги, как и Янукович. Они часть системы, которую нужно уничтожить.

Периодично возникают стычки на Грушевского, но они долго не длятся. Силовики что-то замышляют.

Оказалось, что планируют штурм, но не в лоб. В Украинский Дом начали стягивать внутренние войска. Активисты Майдана окружают здание. ВВ усердно сопротивляется, меня обливают водой. Я весь замерзший, но тогда этого не замечал. И только нас подтягивается достаточно для штурма, появляется Парубий. Начинаются сказки о том, что ВВ сдаются, отдают нам амуницию и едут домой… Мне в это не верилось, и этого так и не случилось. Мусора покидают здание через черный ход, прихватив с собой весь инвентарь. Хотя в спешке забывают убрать гильзы от АК и СВД. Собственно, и саму винтовку нашли, но «оппозиция» передала ее на экспертизу ментам. Очень смешно — отдать ментовское оружие, из которого они по нам стреляют, им же на экспертизу. Активисты занимают это здание, мы же находим там несколько боевых гранат.

Тяжело людей отучить от гуманизма. Они все еще видят в «Беркутах» просто милиционеров, пытаются оказывать им помощь, отпускать. Это война, не убьешь ты — убьют тебя.

 На следующий день «Спильна справа» просит помочь в захвате Министерства энергетики. Мы успешно его штурмуем. Удивляют находки. Я не очень знаю, чем должно это Министерство заниматься, но вот набор дорогих коньяков, шампанских, дамского белья и неких резиновых изделий очень удивляет. Хотя может это очень нужно для работы. Оказывается, что эта контора нас просто кинула — у них свои цели были, а нас использовали. Но так не бывает. Только это узнаём — штурмуем базу «Спильной Справы», выгребают они по полной, больше не сотрудничаем.

 Пока нет активных боев. Активизируются «титушки» и 7-ой отдел милиции. Делаем пару вылазок в Мариинский парк. Интересно знать кто же эти идейные «антимайдановцы». Оказывается, что это спортики из Харьковского «Оплота», «службовцы» всех мастей, по команде стянутые в Киев, и быдло из Донецка и прилегающих территорий. Пытаемся с некоторыми общаться, но вразумительных вещей, кроме «Россия», «Бендеры», «Янукович», «НАТО», не слышим. Это просто пьяные животные. Много криминала — это Горловка и Енакиево — приехало наводить порядок. Хотя даже по понятиям, с ментами рядом находиться — зашквар. Но не для них — там нет ни понятий, ни понимания того, что здесь происходит. Удивляют отдельные группы людей —русские, так как держатся в сторонке, на контакт не идут. Тогда меня это удивляло — сейчас все стало ясно.

 По ночам устраиваем охоту на «титушек», а они на нас. Тут кому повезет, тот и выжил. Стычки очень жесткие. Дракой редко ограничивается, и у них, и у нас есть убитые, пленные. Семерка рыщет по Майдану. Но трем их коллегам не везет — их узнают и они попадают к нам. Много по этому поводу воплей было: «Пытки! А-а-а! Бесчеловечно! Так нельзя!», и все в таком духе. Но те, кто это кричал, наверно не знали, чем такие люди занимаются. Еще до революции они похищали активистов, пытали их, убивали. Во время Майдана занимались тем же и вокруг КМДА бродили не в знак уважения. Работа у них такая. В подвале их допрашивали, узнали много полезного и даже о том, что МВД вооружает «титушек» со своих складов, что у «Беркутов» есть огнестрельное оружие и что там полно наших русских братьев, которые порой координируют действия силовиков. Допрашивали так себе, нас сильнее били в отделах при задержаниях. Пробыли они пару дней, потом политиканы договорились, чтоб их вернули. В подвал часто попадались менты и «титушки». Не скажу, что с ними обходились мягко. На то время с нашей стороны было уже много убитых, все видели зверства «Беркута». Били, часто сильно били. Но это киношный метод получения информации. Есть много других, не таких жестоких, но более эффективных способов. Это наркотики и, как это правильно называется, психологическое воздействие. Разденьте человека, заткните уши ватой, завяжите глаза, зажмите нос, обмотайте всего скотчем, до самых кончиков пальцев, и через пару дней он вам сам все расскажет.

 В это время начинаются попытки захватов администраций в регионах. Не помню, где они прошли успешно, а где нет. Знаю, что в моем городе попытались разогнать собиравшийся Майдан. Это получилось, но подтянулись парни, не поехавшие в Киев и восстановили все. Сами попытки штурмов успехов не увенчались, но менты и «титушки» выгребли хорошо. Власть подключила весь свой ресурс, создавала много организаций «за порядок», но подавить восстание уже не могла. Администрацию просто сдали. Первый этаж отошел революционерам.

 Майдан жил своей жизнью. Тут не было ментов, но был свой закон и порядок. Почти отсутствовали кражи, алкоголь пресекался, за сделанные действия приходилось отвечать и порой довольно сильно, потому люди думали перед тем, как сделать глупость. Рождались новые формы самоорганизации. Люди учились сами управлять своей жизнью. Мы жили в ожидании штурма, каждый день ходили слухи о вводе военного положения, что к разгону Майдана подключится армия, но никого это не пугало. Нам обещали амнистию, если уйдем. Но уходить никто не собирался. Какая амнистия? Мы в своей стране. Мы сами вправе решать, как нам жить, а амнистию себе оставьте — она вам пригодится. Очень злили кафе на Майдане. Все эти дорогие заведение и твари сидящие в них. Местная элита, сколотившая состояние на крови народа, сидела, пила капучино, делала фото и смотрела, как «быдло» умирает. Как они говорили, им нравилась атмосфера, некоторые даже выходили и бросали булыжник в сторону милиции, при этом снимали видео и рассказывали, какие все патриоты. Эта элита и привела к таким кровавым событиям. Можно ругать власть — она виновата, но эти бизнесмены среднего звена виноваты не меньше. Это они исполнители приказов, это они обдирали людей, это они за деньги свозили «титушек». Вся прослойка так называемых бизнесменов — это зло, паразиты, наживающиеся на горе народа. Но народ этого пока не понял, еще пройдет много времени, пока люди не осознают, что честного бизнеса нет.

 Время от времени к нам наведывались провокаторы из организации «За чистый Киев». Приходили толпой, под предлогом, что не против Майдана, но им не нравятся баррикады. Майдан реагировал довольно либерально — выстраивались и не пускали на территорию. Но однажды нас это достало. Приперлись активисты с георгиевскими ленточками, которые ну явно к чистоте города отношения не имели. Хотели кровавую картинку? Получите — распишитесь. «Нарния» не выдержала и разнесла в хлам весь этот митинг. Вместе с операторами бежали они до Бессарабской площади и дальше, по дороге выплевывая зубы. Больше желания провоцировать не появлялось.

 Частыми стали вылазки за территорию Майдана. Мусора ехали к нам домой, а мы к ним. Они уже не могли чувствовать себя спокойно нигде. Не только в Киеве, но и в регионах нападения на сотрудников участились. Чем сильнее били по нам, тем страшнее отвечали мы. Не одно их действие не проходило безнаказанно. Убили активиста в Киеве — получите порезанного мента в Херсоне, Львове, Одессе. «Титушкам» сливают базу данных активистов — мы сами находим их дома. Кровь за кровь.

 А «оппозиция» в это время все договаривается с властью. Если честно, то мы их не воспринимали серьезно тогда, нам казалось, что, свергнув эту власть, следующую просто в один счет поменяем, но нет ничего более постоянного, чем временное. Мы не просчитали всего коварства тех людей. «Свобода» договаривается о сдаче КМДА под предлогом освобождения активистов Майдана. Кого-то отпускают, но не всех. Начинаются зарубы со «свободовцами». Нам на помощь приходят «Викинги», ОУН. КМДА остается под нашим контролем, приехавшие туда милиционеры получают благодарность в виде арматуры. «Свобода» называет всех провокаторами и пытается выселить. Припирается Михальчишин (их депутат, в будущем сотрудник СБУ, а может и в прошлом) с охраной, машет травматом, но ему показывают более достойные вещи и он сваливает. Держим КМДА, но переселяемся в Украинский Дом — оттуда удобней ходить на Грушевского.

 На одной из прогулок вижу какой-то кипиш под КМДА, хочу подойти разобраться. Подхожу и меня начинает лупить вся сотня «Самообороны». Прибив так основательно, начали общаться. Оказывается, ждали совсем не меня, но попутали. Извинились. Приятно, но больно. Нос разбит, на руке гематома, на голове рассечение. На собственной шкуре понял, что арматура куда эффективней биты. Через полгода окажется, что в этой толпе были мои будущие сослуживцы, приятная первая встреча.

 Майдан стоял, но это не могло продолжаться вечно. Вот тут, так мне кажется, власть уже особой роли не играла. Все координировала «оппозиция». Регионы не подчинялись действующему правительству, но и новое слушать не хотели. Было объявлено о мирном марше на Раду. Там изменения к Конституции хотели принять. Для народа ничего хорошего это не означало, но преподносилось как всеобщее благо. Даже дураку было ясно, что никаким мирным этот марш не будет. Но все же люди съехались с регионов и повелись на призывы не брать средств защиты, вроде «Самооборона» обеспечит их безопасность. «Правый Сектор», «Нарния» и остальные повстанцы готовились совсем к другому сценарию. Но беда была в том, что вооруженных, организованных и готовых сражаться до конца людей было не так уж и много. Да, эти группы могли держать Грушевского, либо Институтскую, но что-то отдельно. Когда фронт раскинулся на весь правительственный квартал — мощь повстанцев была близка к нулю.

 «Правый Сектор», УНСО, «Викинги» остались держать Грушевского. «Нарния» вообще разбилась на мелкие группки, кто куда. Мы выдвинулись на Институтскую. Сначала все было нормально. Колоны идут, поют песни. Кто в Мариинский, кто под Раду. В глаза бросалось количество силовиков. Они были везде. Ты себе идешь по Институтской, а слева «Беркуты», прямо «Беркуты», а еще под АП просто не считанное количество автобусов силовиков. Сразу за «Беркутом» и ВВ стоят «титушки», но это уже не просто алкаши. Видно организованные группы, повязки, каски, биты, некоторые красуются оружием. С точки зрения тактики — идти в Мариинский было самоубийством. Если начнется кипиш, то фланги сразу обрежут и ты будешь в кольце. Наша группа ушла чуть дальше Администрации, но вглубь мы не продвигались. Ах да, перед силовиками зачем-то выстроились отряды «Свободы», как всегда, не ясно за кого они.

 Не знаю, как это началось. По ходу дали команду и мусора пошли на штурм. В нас сразу полетели гранаты. Менты стояли за грузовиками, в них попасть было практически невозможно. Начали искать камни, забрасывать туда, но эффекта от этого почти не было. Отряды «Свободы» сразу отписались. Люди были несобранны и реального сопротивления оказать не могли. «Беркуты» довольно быстро начали всех оттеснять. Мы подожгли КамАЗы, начали переворачивать машины, чтоб хоть как-то задержать их наступление. Кордона уже не существовало, были лишь маневры — то они наступают, то мы. Силы, конечно, неравные. «Беркут» и ВВ хотя бы как-то подготовлены, организованы, у них есть командиры. С нашей стороны — мелкие организованные группы и масса людей пытающихся сражаться, но без четкой структуры, были не редки героические поступки, но порядок всегда бьет класс.

Пытаемся бросать коктейли, но это уже не дает должного эффекта. Открытое пространство, от огня легко уйти. С той стороны активно применяются дробовики и по тому, как падают рядом люди, ясно, что пули там уже не резиновые. Используют новые гранаты — сильный разрыв, много газа. А те гранаты, где резиновые шарики, вообще рвутся очень жестко, принося жуткие увечья. С нашей стороны тоже есть оружие. Работают травматы, но их мало. Самодельные ружья. С той стороны уже есть погибшие. Их атака — мы отступаем. Резкая контратака. И часть «Беркутов» отсечена. С ними уже не церемонятся — добивают, я при этом пытаюсь завладеть щитками, каской. Находятся гуманисты пытающиеся спасти «Беркутов», ты пристраиваешься рядом, вроде хочешь помочь довести его до медпункта. Он смотрит на тебя, думает, что все, спасение, а ты наносишь ему в бок удары. Один, второй, третий… бросаешь и уходишь.

 Пошел слух, что силовики уже в КМДА. Бросаемся туда. Прочесываем здание — никого нет. Говорят, что только ушли. Кто-то пытается поджечь КМДА. Горят ворота. Подтягиваются раненные побратимы. Патронов уже почти нет. Грушевского прорвали. Украинский Дом, Жовтневый Палац — взяты. Все сопротивление теперь только на Майдане. Рупор кричит, чтоб все покинули центр города, сейчас начнется Антитеррористическая операция.

 Обреченные стычки с «Беркутом» под песенку: «Оле-ола, сегодня нам п…зда, нас посадят, нас посадят, нас посадят навсегда». Афганцы со своим хваленым оружием стройными рядами валят с Майдана. Не понятно, что делать. Собираемся на Доме Профсоюзов. Там все наши. Понимаем, что Майдан проигран, в его нынешнем положении. Формы борьбы должны меняться, а география расширяться. Нужно больше оружия, растянуть силовиков по городу, чтоб им было не так легко с нами справиться.

Уже ночь, горят покрышки, летят коктейли, везде разрывы гранат и выстрелы. Решаем отойти. Парни собираются завтра уезжать. Как ни странно, но единственным кто готов нас вписать оказывается парень с левого движения. Уйти не так просто, «титушки» рыскают по всему городу, у них есть автоматы. Но как-то добираемся до места. Спим пару часов, утром сажу их на маршрутку. Возвращаюсь на Майдан. Все черное от копоти, «Беркуты» близко, водометы всех поливают, но люди стойко сражаются, подтягивается все больше новых активистов.

Во Львове захватывают администрацию, СБУ, МВД. Во Франковске то же самое. У людей на руках оказываются сотни стволов. В Киеве склады усиливают воинскими подразделениями. Все въезды в город закрыты, поезда не пускают.

 Нахожусь здесь до вечера. Непрерывные бои. Под вечер еду в свой город. У нас так же неспокойно. Парни собираются валить памятник Ленину. Мусора по всему городу. Режим отчаянно пытается удержаться. Прячусь у знакомых. Общаемся о ситуации. Менты плотно взялись за нас. Под каждым домом «тихари». Пошла информация, что главных хотят ликвидировать. Едем домой к знакомому — там поджидают неизвестные. Заходим быстро в дом, понятно, что находиться здесь больше нельзя. Вызваниваем человека, он приезжает к нам на своей маршрутке. У ментов это не вызывает подозрения, быстро садимся. Едем. За нами срывается машина, но получается оторваться.

 Понимаю, что нужно валить. Сбриваю бороду. Оказывается, что мы прячемся в доме, где второй сожитель — мент. Пока он на службе фоткаемся в его кителе. Решено ехать в другой город, там садится на поезд, и ехать к своей группе, которая пытается разжиться оружием. Снова Киев. Решающий день. «Беркут» резко отступает, ВВ в панике сдаются. Автоматные очереди. Люди от «оппозиции» пропускают в правительственный квартал машины с оружием. Призыв подниматься по Институтской. Мы туда не идем — это для нас непонятно. Там люди, у них оружие, они стреляют, но «оппозиция» просто зазывает туда идти. Через пару минут становится ясно зачем. Начинается отстрел. Люди падают везде. Стрельба совсем хаотичная. Даже люди стоящие на Майдане и не представляющие угрозы силовикам падают от пуль. А потом тишина. Стрельба заканчивается. Кровь, убитые, вокруг крики, стоны, плачь, сирены.

 Мы уезжаем. Несколько дней просто ничего не делаю. Созваниваюсь с людьми, решаем, что делать, как дальше продвигать революцию. Но, включив новости, понимаю, что это конец. Все кричат о какой-то победе, избираются временные правительства. У всех восторг от освобождения Тимошенко. Во радость! Она и при нашей власти должна сидеть. Об остальных политзаключенных никто не вспоминает.

 «Оппозиция» всех переиграла. Правительственный квартал занимает «Самооборона». Мне кажется, что та власть не имела отношения к расстрелу, ей это было ни к чему. А вот нынешней это играло на руку. Майдан выходил из-под контроля, люди вооружались, люди готовы были свергать власть везде, и не факт, что эти политики были бы у руля. Но расстрел поставил всех в ступор: кровавый тиран, сотни убитых в течение часа; и вот спасители декларируют то, что хотят слышать люди, что крови больше не будет, что это победа. Самым буйным страна дает несколько дней на грабеж, силовиков нигде практически нет, а те, что есть, боятся даже голову высунуть.

 Новая власть забыла обо всех политзаключенных, но угроза штурма Рады освобождает парней с Организации. Они не расслабляются на воле, а приступают к формированию новой структуры.

 По большому счету, это не было революцией, это был всего лишь переворот. Одна из провластных групп сменила другую, но очень жестоким и кровавым способом. У нас, у народа, был шанс из этого сделать настоящую революцию, но мы его упустили. Не дожали где было нужно, не создали свою альтернативную структуру, пустили к управлению страной всё таких же подонков, которые даже хитрее, жестче и умнее своих предшественников.

 Часто завидую тем, кто погиб в те дни. Смерть — это страшно. Но они погибли в тот момент, когда чувствовали себя людьми, в те редкие мгновения, когда вокруг была свобода, когда были мечты и они казались такими близкими. Они умерли за правое дело и не видят того, что есть сейчас.

Наш долг — закончить Революцию.